В 2019 году в мире отмечают столетие Баухауса — немецкой школы дизайна и архитектуры, идеи которой повлияли на искусство XX и XXI веков и за все это время совершенно не устарели. 

Роберт Монтгомери, шотландский скульптор и поэт, чьи инсталляции со словами оформляли недавно показ Valentino, однажды сказал: «Модернизм — это не стиль. Модернизм — это мечта о свободном образовании и расовом равенстве, и библиотеках, полных книг, и снах, которые больше не полны слезами». Про Баухаус, самую влиятельную художественную школу XX века, можно сказать то же самое. Школа возникла всего через двадцать лет после конца Викторианской эпохи — и в эпоху тотальной декоративности смогла уничтожить любовь к украшательству напрочь. Баухаус просуществовал всего 14 лет (с 1919-го по 1933-й), но его идеи определили то, как стал выглядеть мир в XX веке, а многочисленные предметы, придуманные учениками школы (в год здесь училось примерно 150 человек), входят в лучшие музейные коллекции.

Здесь преподавали звезды: художники Поль Клее, Василий Кандинский, Ласло Мохой-Надь, хореограф и скульптор Оскар Шлеммер, дизайнер Марсель Брейер, безумный, лысый, вечно пахнущий чесноком спиритуалист Йоханнес Иттен в мантиях. Художник в школе Баухаус обязательно должен был быть и ремесленником — этого требовал основатель школы, архитектор Вальтер Гропиус, — и его ученики дружно лепили горшки и переплетали книги, осваивали рекламу и типографию, а также йогу. Все напоминало безумие по расписанию: немаловажным было веселье и яркие костюмированные вечеринки.

В 2019 году в мире отмечают столетие Баухауса — немецкой школы дизайна и архитектуры, идеи которой повлияли на искусство XX и XXI веков и за все это время совершенно не устарели. 

Роберт Монтгомери, шотландский скульптор и поэт, чьи инсталляции со словами оформляли недавно показ Valentino, однажды сказал: «Модернизм — это не стиль. Модернизм — это мечта о свободном образовании и расовом равенстве, и библиотеках, полных книг, и снах, которые больше не полны слезами». Про Баухаус, самую влиятельную художественную школу XX века, можно сказать то же самое. Школа возникла всего через двадцать лет после конца Викторианской эпохи — и в эпоху тотальной декоративности смогла уничтожить любовь к украшательству напрочь. Баухаус просуществовал всего 14 лет (с 1919-го по 1933-й), но его идеи определили то, как стал выглядеть мир в XX веке, а многочисленные предметы, придуманные учениками школы (в год здесь училось примерно 150 человек), входят в лучшие музейные коллекции.

Здесь преподавали звезды: художники Поль Клее, Василий Кандинский, Ласло Мохой-Надь, хореограф и скульптор Оскар Шлеммер, дизайнер Марсель Брейер, безумный, лысый, вечно пахнущий чесноком спиритуалист Йоханнес Иттен в мантиях. Художник в школе Баухаус обязательно должен был быть и ремесленником — этого требовал основатель школы, архитектор Вальтер Гропиус, — и его ученики дружно лепили горшки и переплетали книги, осваивали рекламу и типографию, а также йогу. Все напоминало безумие по расписанию: немаловажным было веселье и яркие костюмированные вечеринки.

Эрнст Каллай, редактор ключевых текстов о школе и основанном ей течении, резюмирует основные принципы стиля Баухаус так: дома, в которых много стекла и сверкающего металла, — стиль Баухаус. Каркасы стульев из стальных трубок — стиль Баухаус. Лампа на ножке из никеля с плафоном из матового стекла — стиль Баухаус. Нет картин на стенах — стиль Баухаус. Обои в кубик — стиль Баухаус. Текст маленькими буквами — стиль Баухаус. Текст заглавными буквами — тоже стиль Баухаус.

Но Баухаус, конечно же, представляет собой намного больше: это определенная настройка ума. Меньше — значит больше, а форма следует за функцией: каждый элемент объекта, о котором размышляет художник или архитектор, упрощается до предела, и среди них нет ни одного лишнего. Существование каждого из них должно быть доказано, чтобы максимизировать ясность и прямолинейность идеи.

Сто лет прошло, а Баухаус по-прежнему современен. Картины Пита Мондриана висят по всему миру, а знаменитый стул дизайнера Марселя Брейера 1925 года (по влиянию на современное искусство его сравнивали с «Авиньонскими девицами» Пикассо, положившими начало кубизму) можно купить до сих пор. Дизайнеры любят шутить, что ИКЕА и есть воплощение мечты Баухауса: простой и хороший дизайн, недорогой и доступный всем. Британский дизайнер-график Джонатан Барнбрук уверен, что Гропиус такому повороту дел был бы только рад: это мебель с ясной и простой эстетикой, которую можно произвести очень просто. Если вы видите предмет, который выглядит очень просто и при этом незабываемо, то здесь, скорее всего, не обошлось без влияния Баухауса.

Эрнст Каллай, редактор ключевых текстов о школе и основанном ей течении, резюмирует основные принципы стиля Баухаус так: дома, в которых много стекла и сверкающего металла, — стиль Баухаус. Каркасы стульев из стальных трубок — стиль Баухаус. Лампа на ножке из никеля с плафоном из матового стекла — стиль Баухаус. Нет картин на стенах — стиль Баухаус. Обои в кубик — стиль Баухаус. Текст маленькими буквами — стиль Баухаус. Текст заглавными буквами — тоже стиль Баухаус.

Но Баухаус, конечно же, представляет собой намного больше: это определенная настройка ума. Меньше — значит больше, а форма следует за функцией: каждый элемент объекта, о котором размышляет художник или архитектор, упрощается до предела, и среди них нет ни одного лишнего. Существование каждого из них должно быть доказано, чтобы максимизировать ясность и прямолинейность идеи.

Сто лет прошло, а Баухаус по-прежнему современен. Картины Пита Мондриана висят по всему миру, а знаменитый стул дизайнера Марселя Брейера 1925 года (по влиянию на современное искусство его сравнивали с «Авиньонскими девицами» Пикассо, положившими начало кубизму) можно купить до сих пор. Дизайнеры любят шутить, что ИКЕА и есть воплощение мечты Баухауса: простой и хороший дизайн, недорогой и доступный всем. Британский дизайнер-график Джонатан Барнбрук уверен, что Гропиус такому повороту дел был бы только рад: это мебель с ясной и простой эстетикой, которую можно произвести очень просто. Если вы видите предмет, который выглядит очень просто и при этом незабываемо, то здесь, скорее всего, не обошлось без влияния Баухауса.

Интересно, что в смысле дизайна Баухаус продолжает оставаться актуальным — но это может быть связано и с тем фактом, что для дизайнеров некоторые вещи, которые они придумали тогда, было действительно сложно произвести. И многие изобретения Баухауса стали доступны людям в 1950-е и 1960-е, когда технический прогресс действительно сделал возможным массово производить эти вещи. Норман Фостер рад тому, что Гропиус смог предвидеть время, когда здания будут массово собирать на фабриках — в том числе и их компоненты, — и верит, что даже 3D-печать — это продолжение идей Баухауса. Баухаус породил функционализм и в дизайне, и в архитектуре: мантра «форма следует за функцией, а исследование должно предшествовать проектированию» — как раз выражение этих идей. Но справедливости ради следует заметить, что если все мировые модные дизайнеры в качестве своей альфы и омеги указывают исключительно Баухаус, то архитекторы — Баухаус и русский авангард, который повлиял на них не менее, если не более сильно.

Интересно, что в смысле дизайна Баухаус продолжает оставаться актуальным — но это может быть связано и с тем фактом, что для дизайнеров некоторые вещи, которые они придумали тогда, было действительно сложно произвести. И многие изобретения Баухауса стали доступны людям в 1950-е и 1960-е, когда технический прогресс действительно сделал возможным массово производить эти вещи. Норман Фостер рад тому, что Гропиус смог предвидеть время, когда здания будут массово собирать на фабриках — в том числе и их компоненты, — и верит, что даже 3D-печать — это продолжение идей Баухауса. Баухаус породил функционализм и в дизайне, и в архитектуре: мантра «форма следует за функцией, а исследование должно предшествовать проектированию» — как раз выражение этих идей. Но справедливости ради следует заметить, что если все мировые модные дизайнеры в качестве своей альфы и омеги указывают исключительно Баухаус, то архитекторы — Баухаус и русский авангард, который повлиял на них не менее, если не более сильно.

Борис Бернаскони, архитектор, основатель бюро Bernaskoni:

«Самое главное, что сделал Баухаус, — это междисциплинарный подход в проектировании. [В школе] Баухаус наслаждались программированием будущего, пока остальные пребывали в  прошлом. Это новая эстетика, новый образ жизни, новая среда, наполненная одновременно индивидуальной свободой и коллективным творчеством. Тем же самым параллельно занимались и русские авангардисты и конструктивисты во Вхутемасе. Несмотря на то, что мир не принял разработанные Баухаусом и Вхутемасом алгоритмы на вооружение, эта архитектура и дизайн оставили послания по всему миру, сравнимые по своей силе художественного высказывания с греческим ордером и итальянским ренессансом».

Борис Бернаскони, архитектор, основатель бюро Bernaskoni:

«Самое главное, что сделал Баухаус, — это междисциплинарный подход в проектировании. [В школе] Баухаус наслаждались программированием будущего, пока остальные пребывали в  прошлом. Это новая эстетика, новый образ жизни, новая среда, наполненная одновременно индивидуальной свободой и коллективным творчеством. Тем же самым параллельно занимались и русские авангардисты и конструктивисты во Вхутемасе. Несмотря на то, что мир не принял разработанные Баухаусом и Вхутемасом алгоритмы на вооружение, эта архитектура и дизайн оставили послания по всему миру, сравнимые по своей силе художественного высказывания с греческим ордером и итальянским ренессансом».