Как выглядит ваш проект?
Это параллелепипед, врезанный в склон берега, образующий наверху площадку, в виде большой городской площади. Объем соединяет верх города с набережной. Такая большая бетонно-стеклянная штука.

​What does your project look like?
It is a parallelepiped cut into the sloping bank [of the river] with a flat roof designed as a vast urban plaza. The structure connects the city above with the embankment. A huge glass and concrete thing.

​А Транссибирская магистраль, проходящая через музей?
Ну, это такая громкая история. Можете считать, что это часть Транссиба, резервная ветка. Сейчас там возят уголь.
Вокзал будет или как?
Большой город Пермь, миллионный. В этом году случилось ожидаемое: половина человечества, 50 %, стала жить в городах. (Лет через 15, думаю, что три четверти будут жить в городах.) Транспорт, мне кажется, это одна из самых главных вещей в архитектуре. Внутри здания будет остановка. По-моему, неплохо, купив билет на поезд, сразу иметь возможность войти в музей.

What about the Trans-Siberian line going through the museum?
Well, it’s a kind of big story. Think it a part of the Transsib, a subsidiary branch line now used to carry coal.
There will be a railway station, won’t there?
Perm is a big city, a million-strong city. This year, the expected happened: now one half of the humankind – 50 % – lives in cities. (In about 15 years, I think, the three-fourth of the world will live in cities.) I believe that transport is one of the main things in architecture. There will be a station inside the building. I think it’s not a bad thing having a [railway] ticket bought to be able to enter the museum.

​Пермь поставила перед собой амбициозную задачу, чтобы приехали не только пермичи в этот музей, но главное из Москвы, Питера, Самары, из других городов.
Это как раз вопрос коммуникации.
Но еще должен быть смысл ехать. Чем ваш музей будет наполнен?
Если музей будет пребывать в таком же состоянии, в каком он сейчас находится, вы не поедете. Это такая мини-третьяковка. Есть итальянцы, есть XIX век, русский авангард.
Как вы вообще оцениваете эту всю идею? Насколько я знаю, то ли сенатор, то ли губернатор пермский поехал в Бильбао, увидел как из довольно грустного промышленного северо-испанского города за последние 15 лет сделали почти туристическую Мекку, построили знаменитый Гуггенхаймский музей, метро, которое Фостер проектировал, появилось много современных зданий, ресторанов, гостиниц…И он размечтался о том, чтобы в Перми появилось то же самое. Насколько утопичны эти планы?
Точечно, одним объектом, конечно, этого не сделать. Вопрос в том, насколько власти Перми готовы развивать все компоненты.
Что вам понравилось в Перми?
Это город абсолютно свободный, не зажатый. Ты понимаешь, когда находишься внутри, что вокруг тебя гигантское пространство. И поэтому проект наш назывался «Горизонт». Платформа, которая открывает, показывает идею перспективы. Это была изначальная идея – не делать здание. А сделать вещь, которая как бы продолжает город.

​The city of Perm has set up an ambitious task for the museum to attract not only the city’s inhabitants but most importantly visitors from Moscow, St Petersburg, Samara and other cities.
This is a question of communication.
But there must be other reasons to go there. What will be the content of your museum?
If the museum continues to stay in the state it does now, you won’t want to go there. It’s like a mini-Tretyakov Gallery. They have the Italians, they have the 19th century, Russian avant-garde.
What do you think of this idea in general?As far as I know, a senator or governor of Perm went to Bilbao and saw how a sad enough industrial city in north Spain had been turned in 15 years into a tourist Mecca. They built the famous Guggenheim Museum. They built a metro to a Foster’s design. Many contemporary buildings, restaurants and hotels had sprung in the city… Presently he started daydreaming of the same things happened to Perm. To what extent are these plans utopian?
[Such changes] definitely can not be made with a single object. The question is if the Perm authorities are ready to develop all components.
What did you like in Perm?
The city is absolutely free, not constrained. When you are inside [the museum] you are aware of the vast space that surrounds you. That’s why our project is entitled ‘The Horizon’: the platform revealing and showing an idea of perspective. The original idea was not to build a building but to create a thing that is a kind of extension of the city.

​Во всех крупных конкурсах, где участвовали и западные архитекторы, они же и побеждали. Это, говорят, даже вызвало беспокойство нашего президента, он спрашивал: что, действительно лучше иностранцы, или в чем-то другом дело? А вот вы впервые утерли нос иностранцам на таком огромном международном конкурсе. Вы горды?
Я не собирался выигрывать. Я почитал состав жюри в самом начале конкурса и присудил себе почетную премию за креативный подход. Ну, так галочку себе поставил.
С тех пор, как вы выиграли, подняли гонорары за работу?
Нет еще, собираюсь это сделать. Жду интересных предложений.
А что вы успели построить к 31 году?
Немного. Несколько домиков, два поселка спроектировал, один из них построен. Интерьеры винной сети «Grand Cru». Первый мой проект был офис компании BBDO достаточно большой, 2 тысячи квадратных метров. Там мы провели психо-физиологический эксперимент над сотрудниками. Так сделали пространство, чтобы оно было агрессивным, не комфортным, темно-серая краска, низкие серые потолки, свет определенный. Мы пришли к выводу, что креативному человеку вообще по фигу интерьер. Люди, которым очень важен интерьер, они вообще не креативны, совсем.
Да вы просто фашисты какие-то.
Мы в тот момент были фашистами. Но это было очень полезно. После этого половина сотрудников уволилась, а самые креативные остались. Это продемонстрировало то, что дизайн работает, пространство может влиять.
Здесь вы не будете таких экспериментов делать?
Здесь эксперименты тоже присутствуют, конечно. Но эти эксперименты нацелены на то, чтобы лучше показывать и удобнее использовать возможности. Пространство спроектировано в виде меню, как интерфейс сайта. Движение в музее организовано так, что человек интуитивно находит то, что ему нужно. Например, главная коллекция – там самый большой вход. Во временной экспозиции — чуть поменьше. Выход освещен, свет как бы тебя ведет. Все поверхности здания используются как навигация. Где-то тексты написаны. Ну и так далее. Все это связано с транспортом, с хранением, экспозицией, очень сложная программа. Я потратил нереальное количество времени, чуть не умер.

​All major architecture competitions with Western participants were won by them. They say it has caused anxiety to our president. He is said to have asked if the foreigners were really better or the reason was elsewhere. And now you for the first time wiped the eyes of the foreigners at such a high international level. Do you feel proud of that? 
I didn’t plan to win. At the very beginning of the competition I examined the board of juries and awarded myself with an honorable prize for creative approach – I just put one more tick in front of my name.
Do you arge more for your work since you have won?
Not yet but I’m going to. I’m waiting for interesting commissions.
What have you managed to build by 31.
Not much. Several little houses, designed two settlements, one of which is built. Interiors of the Grand Cru wine stores. My first project was an office for BBDO. It was a rather big company office of 2.000 sq. m. We conducted a psycho-physiological experiment on employees there. We designed the space so that it was aggressive, uncomfortable: dark-gray paint, low gray ceilings, and special light. We came to the conclusion that the creative person doesn’t mind the interior. People who think interior is important are not creative at all.
You were tyrants!
Yes, we were. But it was useful. After this, half of the employees left but the most creative stayed. This was evidence that our design worked, that space could have an influence.
You won’t experiment with your museum project, will you?
There are experiments in the project, of course. But these experiments are aimed at better presentation and better use of the facilities. The space is designed in a ‘menu’ fashion, as a website interface. Circulation inside the museum is organized so that visitors intuitively find what they want. For instance, the largest entrance leads to the main collection; a smaller one to the temporary exhibition. The exit is lit so that the light is leading a visitor. All surfaces of the building are used for navigation with texts and so on. The program is very complicated. [I had to solve the problems of] transport, storage, display etc. I spent a great deal of time and nearly died.

​Построить-то сдюжите?
Какие проблемы. Я за три года готов. В сентябре начинаем проектировать, в сентябре 2012-го приглашаю перерезать ленточку. Дальше все будет зависеть от человека, который будет это поддерживать – политик или еще кто-то.
Уже начинаются разговоры о том, что может получиться замах на рубль, а удар на копейку. Люди понимают во что они ввязались и начинают трезветь.
А от чего трезветь?
От безумных, очень амбициозных планов.
Да ну что вы. Это как торговый центр за МКАДом строить. Этот объект — 20 тысяч метров, это смешно. Вот я выставку Олега Кулика делал на 10 тысяч квадратных метров в ЦДХ.
Это Вы? Примите искренние слова благодарности. И вот еще: присудили же два первых места.
Да, еще Валерио Олджеатти.
Вам понравился его проект? Он итальянец?
Швейцарец. У него хороший проект, один из немногих проектов, который вдумчив.

​Will you cope with construction?
No problem. I’m prepared to finish it within three years. We start designing in September. In September 2012, I invite you to cut the ribbon. After that, everything will depend on a person who will support it – a politician or somebody else.
There is already a talk about a hundred buck start and a 50 cent end. People understand what a mess thy got into and start sobering up.
Sobering up from what?
From crazy and extremely ambitious plans.
Oh, no! It’s like building a shopping center in a Moscow suburb. The building is 20,000 sq. m, it’s ridiculous. The space for Oleg Kulik’s exhibition in the Central House of Artist that I did was 10,000 sq. m.
So it was you? Accept my most sincere gratitude. Let’s get back to the competition. There were two Grand Prixes presented, is that right?
Yes, another winner was Valerio Olgiati.
Did you like his project? Is he Italian?
No, he is from Switzerland. His project was good. One of the few projects that was thoughtful.

А у Заха Хадид?
У нее это скульптура городская, очень дорогая. Я считаю, что музей не должен быть для общества сверхдорогим, все-таки социальный объект.
А у вас откуда у вас такая фамилия? Простой русский парень…
Да, русский парень Бернаскони. Я питерский. А в Питер Бернаскони приезжали работать. Есть Берн и Аскона – два швейцарских города. Я там был – поля, яхты, отели, рай. В XVI веке переехали в Италию, а оттуда в XVIII как наемные архитекторы, дизайнеры приехали проектировать Петергоф, в строительстве Исакия Бернаскони участвовал. В результате мы в Москве оказались.
Верите что будет построен музей в Перми?
Я бы отнес это к разряду мечты.
​

What about Zaha Hadid?
She made an urban sculpture and a very expensive one. I think museum should not be super-expensive for society; it’s a social object after all.
Where did you get your last name, by the way? A common Russian guy…
Yes, Russian guy Bernaskoni. I’m from St Petersburg. The Bernaskonis came to St Petersburg to work. There are two cities – Bern and Ascona – in Switzerland. I was there: fields, yachts, hotels – paradise. In the 16th century [the Bernaskonis] moved to Italy and from there came to Russia as hired architects to design Petergof in the 18th century. Bernaskoni took part in the construction of the St Isaak’s Cathedral. Finally, we came to Moscow.
Do you believe in the construction of the museum in Perm?
I would refer this to the category of dreams.
​